[10.06.2013] Елена Мизулина против Культуры Смерти
Депутат Госдумы Елена Мизулина вызывает неукротимую враждебность в определенных кругах — и отечественных, и зарубежных. «Новая Газета» объявляет ее опасной сумасшедшей, гей-«правозащитники» в из США пишут письма в бельгийскую компанию Mayer Brown, с которой сотрудничает ее сын — мол, у вас тут окопался член семьи врага народа, пускай прояснит свою позицию, подобные же активисты пишут письма Обаме, требуя включить ее в «Список Магницкого».
Последний взрыв ярости в этих кругах вызвал представленный Мизулиной документ — «Концепция Государственной Семейной Политики Российской Федерации на период до 2025 Года (Общественный проект)». «Мизулина из Госдумы определила наконец место женщины в обществе. Женщина должна быть темной, религиозной, сидеть дома и иметь минимум 4-х детей, воспитывая их под контролем церкви и государства» - заявила в «Новой Газете» Ирина Мишина, и ее текст разбежался по Фейсбуку. «Полноценной семьей по-мизулински будет считаться только семья с тремя детьми, которая проживает в одной квартире с другими родственниками в двух поколениях. Остальные виды семейной жизни Мизулина хочет обложить различными налогами, чтобы изжить их» - продолжает Ирина Мишина; по ее словам, «Зато Мизулина утверждает: «Следует еще больше нагнетать страх перед абортами и общественное осуждение, которые ведут, в частности, к нелегальным родам, детоубийствам и бурному размножению маргинального населения».
Поскольку текст «концепции» доступен в интернете, с ним можно ознакомиться. Конечно слов якобы Мизулиной, которые Мишина приводит в кавычках, там нет. Было бы ужасно, конечно, подозревать «Новую Газету», этот рупор честности и порядочности, во лжи, так что непонятно, что и думать. Во всяком случае, ясно, что стоит проявлять благоразумную осторожность при чтении прессы и блогов определенного направления. Но что вызвало такое раздражение? Накат в интернете был таким мощным, что можно было подумать (и многие подумали), что Елена Мизулина действительно дала к тому повод, что-то с ней не так, хотя бы часть обвинений обоснована.
Увы, так работают кампании в интернете — человек нажимает на кнопку перепоста даже не дочитав новости, которую ему предлагают. Однако, повторим, в сети легко найти как сам текст «Концепции», так и интервью и статьи Елены Мизулиной, которая всегда охотно разъясняет свою позицию любому добросовестному вопрошателю.
Обратимся же к тексту. Это 55 страниц довольно мелким шрифтом, чтобы прочитать все, нужно приложить некоторые усилия — которые, увы, мало кто готов делать. Кроме того, это очень спокойный, продуманный, деловой текст, который совершенно противоположен той стилистике крика и скандала, которая распространена в сети. Статистические исследования, выводы из них, заявляемые цели, предлагаемые методы. В каком состоянии сейчас находится семья (не по прикидкам, а по тщательно собранным социологическим данным). Каковы последние тенденции (опять же, с подробными цифрами). Каковы должны быть цели государственной политики в области семьи. Как этих целей можно достигнуть (с подробным обоснованием предлагаемых мер). В общем, документ, за которым стоит очень серьезная работа. Сама Елена Мизулина предлагает всем желающим принять участие в его обсуждении — вообще, на фоне развязанной против нее истерической кампании ее спокойный, конструктивный подход производит особенно сильное впечатление. Даже люди, которые были настроены враждебно, поговорив с ней, меняют свое мнение.
В тексте идет речь о поддержке семьи, о том, что лучше тратить деньги на помощь семьям, чем отдавать детей в детдома, о том, какие льготы и формы поддержки могли бы помочь многодетным семьям, которые сейчас оказываются на грани бедности. Предлагаются меры к тому, чтобы оградить семью от необоснованного вмешательства властей, к тому, чтобы упор делался на помощь семье, а не на отобрание детей. (Вопреки словами Мишиной, речь идет как раз об ограничении возможностей государства вмешиваться в жизнь семьи)
Предлагаются очень осторожные и сдержанные меры по профилактике абортов - пропаганда, уговоры, помощь беременным, проведение в жизнь уже принятых законов, продажа абортивных средств только по рецептам, предоставление возможности матерям оставлять нежеланных младенцев там, где о них могут позаботиться — в больницах и монастырях.
Предлагается привлечение "русской православной церкви, а также других религиозных организаций граждан, исповедующих религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России, иных общественных организаций", к работе комиссий по делам несовершеннолетних, а также к экспертизе законопроектов, касающихся семьи. Тоже понятно - не Planned же Рarenthood привлекать к решению проблем семьи.
Абсолютно никаких принудительных мер в «концепции» не предусмотрено, и волны паники, расходящиеся по социальным сетям — ах, Мизулина хочет всех заставить молиться, поститься, и, что самое ужасное, слушать радио «Радонеж», нарожать не менее четырех детей и жить непременно в одной квартире с престарелыми родителями — не имеют под собой никаких оснований.
Почему же тогда реакция оказалась настолько неукротимо враждебной? Почему никто из оппонентов не стал спокойно рассматривать «концепцию», по существу и обоснованно критиковать ее слабые места, предлагать что-то свое? Ответ напрашивается. Бывает расхождение в методах — когда люди имеют общие цели, общие (или близкие) принципы, когда они разделяют намерение послужить общему благу, но расходятся во мнениях относительно того, как это лучше делать. Бывает расхождение в целях и ценностях. Именно такое расхождение и имеет место. Согласно «концепции», «Государственная семейная политика Российской Федерации направлена на укрепление и развитие института семьи, сохранение и восстановление традиционных семейных ценностей, улучшение положения семей с несовершеннолетними детьми, защиту семьи, в том числе от незаконного вмешательства в семейную жизнь, и оказание ей содействия в осуществлении ее основных функции на этой основе повышение уровня семейного благополучия, улучшение демографической ситуации в стране, разрешение проблемы социального сиротства». Противоположную точку зрения недавно озвучила известная гей-активистка Маша Гессен: «Ежику понятно, что гомосексуалисты имеют право на создание брачных союзов, однако я так же считаю не менее очевидным и то, что институт брака вообще не должен существовать… Борьбу за право геев вступать в супружеские отношения обычно сопровождает ложь о наших планах относительно института брака как такового уже после того, как мы достигнем цели. Дело в том, что мы лжем, заявляя, что институт брака останется неизменным. Ведь это вранье. Институт брака ожидают перемены, и он должен измениться. И, повторюсь еще раз, он должен перестать существовать».
Конфликт, с которым мы имеем дело, выходит далеко за рамки нашей страны — и он уже очень давно был определен как конфликт «культуры жизни» и «культуры смерти». «Культура жизни» исходит из абсолютной ценности любой человеческой жизни от зачатия до естественной смерти, из признания солидарности и взаимных обязательств, которые осуществляются в рамках семьи, общины, общества, государства. Эти обязательства особенно важны по отношению к наиболее уязвимым членам общества — детям, старикам, инвалидам. Культура жизни выступает против абортов, эвтаназии, и в защиту традиционной семьи. Культура смерти, напротив, полагает высшей ценностью личный успех и личное удовлетворение, и ищет предать смерти тех слабых и невинных, кто вольно или невольно мешает этому. Если ребенок в утробе может помешать карьере, или отдыху, или финансовому благосостоянию родителей, в рамках «культуры жизни» его принимают, как ценность несомненно большую; пусть он живет, а успех, деньги и удовольствия — это уж как получится. В рамках культуры смерти его вырезают и выбрасывают в помойку, потому что успех, деньги и удовольствия важнее. В рамках культуры жизни пожилой человек, который требует заботы, уходы и внимания своих близких — благословение, в рамках культуры смерти - обуза, от которой надо избавиться, навязав ему сначала «право», а потом и «обязанность умереть». (Если Вы считаете это преувеличением, посмотрите в интернете выражение duty to die).
Культура смерти является принципиально антисемейной и антидетской — и ее сразу можно опознать по тому, что для нее важнее всего. Аборты. Предложения Мизулиной, скажем еще раз, очень и очень сдержанны — ни о каком запрете на аборты там не идет и речи. Речь идет о постепенном просвещении людей, о снижении влияния тех факторов, которые могут подталкивать женщину к аборту, об очень мягких, косвенных и постепенных мерах — но в определенной среде это все равно вызывает неудержимую ярость. Само напоминание о том, что у человека могут быть обязательства по отношению к его ближним, особенно наиболее слабым и уязвимым, воспринимается как абсолютно неприемлемое. Люди могут яростно требовать себе прав — но вам лучше отбежать на безопасное расстояние, если вы произнесете слово «обязанности».
Любой человек, который хоть как-то будет заботиться об общественном благе, неизбежно будет приходить в конфликт с культурой смерти. Тем более неизбежен конфликт между культурой смерти и Церковью. Впрочем, не только с Церковью — с любой традиционной религиозной общиной. На свете нет традиционных религий, которые бы продвигали аборты, гомосексуализм и полагали личное удовлетворение и успех целью жизни — по той очевидной причине, что если таковые и существовали когда-то, они давно вымерли вместе со своими последователями, не породив никакой традиции. Как и любое общество, в котором культура смерти становится преобладающей, увы, обречено.
Это понимают, например, те сотни тысяч французов, которые выходят на демонстрации против однополых «браков». Смогут ли они остановить процесс исчезновения Европы и ее поглощение исламским миром? Будем надеяться - не стоит преуменьшать жизнестойкость европейцев. Это у нас почему-то принято (и среди «западников» и среди «антизападников») сводить Европу к гей-парадам — но там есть и здоровые, христианские и консервативные силы.
Выживет ли Россия — зависит от того, найдутся ли такие силы у нас. Кто будет определять наше будущее — местные или международные адепты «культуры смерти»? Но тогда никакого будущего у нас нет. Люди, способные уважать нравственный закон, взаимные обязательства, признавать свой долг перед современниками и потомками? Но тогда им важно научиться действовать совместно и прежде всего, узнавать друг друга. Вы можете быть несогласны с какими-то предложениями Елены Мизулиной. Она сама постоянно призывает людей к обсуждению. Но есть два принципиально разных типа несогласия.
Представьте себе, что мы обсуждаем, как восстановить наш полуразрушенный дом. Мы можем иметь разные вкусы и пристрастия; мы можем не соглашаться между собой, и энергично спорить. Но мы будем спорить о том, как восстановить дом, в котором мы живем, который мы любим, и который мы хотим оставить нашим потомкам — потому что именно этого мы хотим. Мы можем расходиться в методах, но мы согласны в целях.
Мы можем столкнуться с людьми, которые просто не хотят ничего восстанавливать; которые хотели бы все разрушить — семью, Церковь, государство, национальный суверенитет. Возможно, потому что они верят, что на развалинах дома воссияет какой-нибудь дивный дворец очередного светлого будущего. Возможно, потому что им, как трудным подросткам, нравится ломать и портить. Возможно, потому что им крайне не нравимся мы, обитатели дома, и они полагают нас «маргинальным населением», которому нечего размножаться.
Так или иначе, мы расходимся с ними не в методах, а в целях. И если хотите покритиковать методы, предлагаемые Мизулиной, но согласны с ее целями - «повышением уровня семейного благополучия, улучшением демографической ситуации в стране, разрешением проблемы социального сиротства» - тогда, прежде всего, прочтите «концепцию». А потом рассудите, с чем вы согласны, а с чем нет — и почему, и что бы вы хотели предложить сами.
Если вам не нравится в Мизулиной именно то, что она отчетливо предпочитает детей абортам, а супружество — содомии, то вам стоит подумать о том, на чем основана ваша система ценностей и стоит ли вам ее держаться. В любом случае, стоит подумать — и ознакомиться, собственно, с текстом, о котором идет речь.
Сергей Худиев
Радонеж